Кейт Лаумер - Гонка планет [ Авт. сборник]
Голоса были слышны по ту сторону стены. Генри двинулся вдоль стены влево, дошел до глухого угла. Двери не было. Он вернулся к лестнице, проверил прочность перекладин, затем осторожно полез вверх. Вытянутой рукой капитан коснулся потолка, толкнул, крышка приоткрылась. В лицо ему ударил холодный влажный воздух. Генри выбрался на покатую крышу. По пластиковым панелям крыши стучал дождь, через широкие прорехи пробивался свет. Генри тихо подошел к ближайшей дыре, опустился на колени и глянул вниз на пустую комнату с продавленной кроватью, грубым тюфяком и грязным одеялом. На столе стояла пустая бутылка, рядом с ней стаканы. Голоса звучали громче.
Капитан двинулся дальше по крыше вдоль несущей стены. Перед ним засветилась прозрачная панель; внизу что-то монотонно бубнил низкий голос, слов нельзя было расслышать. Генри согнулся, прижался лицом к узенькой щели.
Высокий, крепко сбитый мужчина с остатками кучерявых черных волос на голове мерил шагами комнату, размахивая желтой рукой, на которых блестели четыре перстня. За ним нервно следил низенький человечек с копной жестких волос. Лэрри Бартоломью со связанными сзади руками сидел на стуле. За ним виднелось квадратное лицо Пора Скэнди. Справа торчали чьи-то ноги.
Генри приложил ухо к дыре в крыше.
— … остался час. Этот гад уже трезв. Мы должны кончать с ним, сейчас же!
— Когда мне понадобится твой рот, я скажу тебе, о’кэй? — Голос Тяжелого Джо Саджо походил на рев старого раздраженного медведя.
— Может, он и прав…
Раздался звук, напоминающий шлепок мертвой рыбы о причал.
Саджо стоял, расставив ноги и сжав в руке пистолет. Лохматый тер свою щеку, на ней уже выступила красная полоса. Скэнди передернул плечами, рот его искривился, он подошел к Бартоломью, протянул руку. Саджо кинул ему пистолет. Пальцы Пора обхватили оружие.
Генри достал пистолет из кармана, снял с предохранителя, встал на колени и тщательно прицелился через щель, выбрав в качестве мишени шею Скэнди, чуть ниже линии волос. Пальцы его нажали на курок. Не успел пистолет грохнуть, как Генри перевел дуло на лохматого и снова выстрелил. Скэнди дернулся, упал на Бартоломью, свалился на пол. Лохматый выронил пистолет и, согнувшись, схватился за бок. Генри прицелился на Саджо, но тот попятился и исчез из поля зрения. Четвертый человек пересек поле обзора капитана прыжком. Свет погас.
Генри спрятал пистолет, быстро отполз и вскочил на ноги, затем разбежался и, закрыв лицо руками, прыгнул на тонкую, только что светившуюся панель. Плотная ткань костюма затрещала, зацепившись за острые края пластика. Шлепнувшись на пол вместе с градом осколков, Генри покатился, вскочил на ноги, зажав в руке пистолет. Последний кусочек пластика звякнул о пол, и последовала тишина.
В противоположной стене Генри увидел тонкую полоску света, очерчивающую контур двери. Возле нее что-то двигалось, прижавшись к полу. Это был человек на четвереньках.
Посреди комнаты кто-то зашевелился. Бартоломью издал стон.
— Еще одно движение и голубок получит свое, — прогремел низкий голос Саджо. Генри застыл, не издавая ни звука. Человек на четвереньках подполз ближе. Капитан мог разглядеть его руки, ощупывавшие пол. Это был четвертый, он пытался отыскать оброненный пистолет.
— Я прикрываю твоего голубка, — проговорил где-то в темноте Саджо. — Я знаю, где он. Сейчас я выйду и оставлю его тебе. Никто не стреляет. Договорились?
Генри дышал медленно, ртом, не шевелясь.
— Я делаю шаг, — произнес Саджо, — не двигаться.
Ползущий неожиданно повернулся, бросился через комнату, не обращая внимания на шум. Он дышал часто и неглубоко. Треснула доска, щелкнула дверная ручка, заскрипели шарниры.
— Это все тебе… — Генри нажал курок в тот же момент, что и Саджо, услышал, как слова сменились воплем боли. Дверь распахнулась и ударилась о стену. Генри снова выстрелил, бросился на пол, покатился, выстрелил, услышал пронзительное “А-а-а!”, которое тут же оборвалось. Когда звук шагов нарушил наступившую тишину, он выстрелил еще раз.
Капитан поднялся на ноги, чиркнул спичкой. Возле стула, на котором сидел Лэрри, лежал мертвый Скэнди. Проволока проткнула бледную грубую кожу его шеи. Лохматый упал возле плинтуса, его ноги, обутые в аккуратные туфли, вытянулись словно у ныряющего в момент свободного падения, руки были прижаты к груди, рот открылся, рана на щеке алела на фоне бледной с зеленоватым оттенком кожи. Восьмидюймовый конец проволоки еще дрожал в деревянной раме двери.
Генри сунул спичку в трещину на стене. В ее тусклом свете, вытащив карманный нож, освободил Бартоломью, поднял его на ноги. Юноша обмяк и что-то забормотал. Из его разбитого рта струилась кровь. Генри встряхнул его, затем шлепнул по лицу ладонью. В пустых глазах мелькнул слабый огонек.
— Пошли, Лэрри, заставь свои ноги двигаться.
Лэрри застонал, сделал попытку остановиться.
— Прежде, чем вернется мистер Колумбия, — сказал Генри.
Взгляд Бартоломью стал осмысленнее, ноги напряглись, он выпрямился.
— Пошли, — Генри помог ему дойти до двери. В узком, с неровным полом коридоре было пусто и темно. Они дошли до железной лестницы. Около нее лицом вниз лежал мужчина. Увидев тело, Бартоломью остановился.
— Пусть мертвые тебя не беспокоят, — сказал Генри мягко. — Тяжелый Джо где-то внизу, он жив, хоть в нем и сидит кусок проволоки. Думаю, что настроение у него паршивое. Уйдем через черный ход. Ты можешь стоять.
Бартоломью слабо кивнул.
— Мистер Колумбия, — сказал он глухо, — вытащил что-то из своего кармана…
— Конечно, конечно. Мы обговорим это позже. А теперь поработай ногами.
На улице Генри помог Бартоломью встать на ноги. Из темноты послышался какой-то звук. Скрипнула невидимая дверь. В открытый проем неуклюже протиснулась высокая широкая фигура, одна рука ее была прижата к плечу. Человек постоял, потянулся к выключателю на стене.
— Так и замри, Джо, — тихо сказал Генри.
Саджо обнажил зубы в невеселой улыбке. У него были большие темные глаза, бесформенный нос, квадратный, черный от щетины подбородок.
— Энрико, крошка, — проревел он. — Я где-то слышал, что ты стар, уже сжег свой порох и ни на что не годишься. Мне следовало бы знать лучше…
— Слухами земля полнится, Джо, не расстраивайся. Повернись и войди в дом. Сделай это без глупостей.
Саджо отступил в тень. Толстым языком он облизал казавшиеся черными губы.
— Чего ты ждешь, Энрико? Возможно, я никогда больше не окажусь у тебя на макушке.
Он выпрямился. Чувствовалось, что немного расслабился.
